КАМБОДЖА
РУССКИЙ КАМБОДЖИЕЦ
Аскар проснулся от крика сына в соседней комнате. Пробуждение было тревожным, впрочем, как и сон. Он привык к этому. Вначале пытался понять причину, но потом смирился. Какой в этом толк? Младенец за хлипкой стеной «бунгало» не унимался – в такие минуты Аскар проклинал себя за слабость. Жил не тужил холостяком, был просто рожден для этой доли, и все-таки угораздило стать отцом семейства. Ладно бы в России, где куча всяких льгот для истеричных мамаш, но нет – поехал заработать в Камбоджу и здесь обрюхатил молодуху. Просил не рожать – заупрямилась, настояла на своем. Пусть теперь расхлебывает!
Дом, в котором он проживал, стоял на сваях, как у всех камбоджийцев. Только те хоронили под домами покойников, а он – свои мечты. Поначалу все шло хорошо. Агентство определило его, наполовину «азиата», в необжитый туризмом край на весьма неплохих условиях. Платили за жилье, питание, оплачивали суточные, интернет, телефон, транспорт, а когда он купил подержанную машину – бензин. Он отбивал деньги и на «горюче-смазочных материалах», предъявляя фальшивые талоны; и на проживании в отеле, сняв за гроши две комнаты; и на питании, столуясь у хозяина дома. Турфирма была либо богатой и глупой, либо богатой и проницательной, коли ни разу за период затянувшейся командировки не предъявила ему свои претензии. Вероятно, там знали, что на других условиях в эту дыру никого не заманишь. В Камбодже он застрял на целых пять лет.
Аскар зарабатывал больше всех гидов – парней и девчонок из разных концов страны, многие из которых, как и он, имели восточно-азиатские корни. Он мог выбить из «автобусных туристов» сотню другую долларов – на себя и шофера, а потом спустить их на вечеринке. И это в стране, где большая семья жила на эти деньги целый месяц! В последний год средств стало катастрофически не хватать. Он обвинял во всем жену и ребенка, которые сжирали часть его заработка, оставляя совсем немного на увеселения. Без развлечений он не мог – так был устроен! Приглашал друзей и платил из «левых» за порошки и таблетки. В Камбодже с «драгами» проблем не было – в любой аптеке можно купить то, что приносило счастье и покой в этом несчастливом и беспокойном краю. Разные благотворительные фонды и «красные кресты» снабжали медикаментами горемычных кхмеров, заглаживая чувство вины за их давний кошмар.
Плач ребенка за стеной стал глуше, потом и вовсе затих. Пора вставать – впереди ждала очередная группа русских туристов. Он быстро вскочил, сделал три приседания и направился в туалет. Моча фосфоресцировала зеленоватым цветом. Это его встревожило — не хватало еще подхватить какую-нибудь заразу! Отражение в зеркале усилило тревогу: запавшие глазницы, тусклые белки глаз, выступающие скулы с натянутой пергаментной кожей. Что и говорить, выглядел он хреновато.
Жена позвала завтракать. Есть не хотелось. С трудом проглотив что-то из местной пищи и запив каким-то пойлом, он направился к выходу, хмуро кивнув благоверной. Действие таблеток закончилось, праздник превратился в будни, радость – в раздражение. По пути в отель он заехал к приятелю. В таком состоянии не заработаешь! Туристы – народ избалованный, их надо обхаживать и разводить на сочувствие. Приятель, едва взглянув на Аскара, протянул упаковку:
— Попробуй, сильный антидепрессант, вставляет получше твоих стимуляторов.
— Откуда он у тебя? — спросил Аскар, рассматривая лекарство.
— Оттуда, — засмеялся приятель.- Новая группа препаратов. Выписывается кхмерам с «посттравматическим синдромом». А еще раковым больным, -чтобы не мучились.
— Нет, антидепрессанты сразу не берут, а мне работать сегодня. Давай что-нибудь традиционное, быстрое.
— Как хочешь, — пожал плечами приятель, — только ты от них выглядишь как Кащей.
Свою группу он нашел в вестибюле отеля. Русских можно узнать сразу: что бы не надели, как бы себя не вели, а глаза выдавали родственную душу с неизбывным чувством тоски и ожидания. Чего – загадка. Ладно, голубчики, хотите знать, что кто-то страдает больше вас, получите сполна, подумал Аскар. Таблетка начала действовать.
Всю поездку он болтал без умолку, внутренним хоботком прощупывая настроение туристов. Состав обычный: несколько зануд, которым ничего не нравилось; парочка умников, задававших бесконечные вопросы и не слушавших ответы; группа расслабленных хохмачей с заготовленными заранее остротами; несколько молодых пар, напоминавших заблудившихся овечек; кучка проблемных туристов – алкоголик «в развязке», синюшная от одышки сердечница и обморочная девочка-подросток (куда их занесло?).
На протяжении шести часов он вдохновенно рассказывал о Камбодже, подробно описывал местные обычаи и нравы, а потом отвез туристов во вьетнамскую деревню, расположенную прямо на коричневой от глины реке. Там маленькие юркие человечки рождались, жили и умирали, уходя под воду, – их кладбища ежедневно затоплялись, чтобы вновь появиться как символ бессмертия.
Его соотечественники много охали, но денег давали мало, и только картина беспросветной нищеты заставила наиболее слабовольных раскошелиться. По пути в Ангкор, святыню Камбоджи и ее непроходящую валютную ценность, Аскар нажимал на историческое прошлое страны, в красках излагая зверства диктаторов, жуткие порядки, от которых вымерла четверть населения.
— «Красные кхмеры» — это дети от девяти до шестнадцати лет, — хорошо поставленным голосом говорил он заученный текст. – Маленьких камбоджийцев учили убивать мотыгами, ловко отсекать части тела. За десятерых убитых давали одну пулю. Между детьми возникло соревнование по числу пуль. Вначале за любую провинность людей расстреливали – за лишнюю чашку риса, уход с рисового поля, пусть даже по болезни. Существовал запрет на наслаждение – наказывали за громкий смех, улыбки, радость. Потом патронов стало не хватать, и детей приучили истреблять подручными средствами. Вожди были безумны, они заразили вирусом сумасшествия всю страну. Убийца скрывался в каждом ребенке, родственнике, соседе. В конце концов, в стране начался голод, а с ним и каннибализм – невозможно жить на плошке риса!
Аскар перевел дух и покосился на сидящую рядом женщину. Она внимательно слушала страшную историю народа и внимательно смотрела вперед: в лобовом стекле автобуса мелькали камбоджийские хижины на высоких сваях, неопрятные автозаправки, утлые навесы, под которыми разместились обеденные столы для работников. Женщина поправила очки и что-то записала. Ее соседка снисходительно заметила:
— Зиля, все равно забудешь, хотя бы на отдыхе расслабься.
Женщина в ответ пробормотала: — Будет лучше, если мы останемся на «Вы».
Она повернулась к Аскару и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Психостимуляторы? Не увлекайтесь.
— Что, так заметно? – спросил он шепотом.
— Да нет, — проронила туристка, — просто я психиатр, а еще работаю с наркологическими пациентами. И все-таки советую остановиться – вон какой худой, как камбоджиец из ваших рассказов.
Время пролетело быстро, правда сказать, в этом повинны были принятые таблетки. Группа вернулась с экскурсии по Ангкору и возбужденно обменивалась впечатлениями.
Чаевых он все-таки собрал, якобы, для немолодого водителя, у «которого семеро по лавкам». Женщина вышла первой, но почему-то замешкалась около кабины. Дождавшись, когда последний турист покинет автобус, она подошла к Аскару и спросила:
— Ваш шофер, он ведь примерно моего возраста? Жил в то время, о котором вы рассказывали? Как он выжил?
Аскар вздохнул и ответил:
— Раз в неделю его семья готовила мясные блюда из убитых, которых было в избытке вокруг.
