АНГЛИЯ

ЛОНДОН — ВИНДЗОР — КЭНТЕРБЕРИ

Англия, Великобритания, Объединенное  Королевство  UK — названия  страны, доминировавшей в нашем «проанглийском» воспитании. Думаю, меня поймут  выпускники английских школ, которым со второго класса «ставили произношение» (зачем оно, если европейцы говорят на  английском  без всяких вымученных правил грамматики, без перфектов и времен, но бегло, доступно, понятно!?). Посещение Британии — святая обязанность повзрослевших учеников, претворение в жизнь  главного фетиша детства, реализация мечты пубертата  с огалтелой  битломанией,  воплощение  фантазий  юности  после знакомства   с «Квин»  и их  «Богемской рапсодией» и шока от первой рок-оперы  «Gesus Christ — super star». Словом, чтобы расправиться с пафосом прошлого и  осуществить его «десимволизацию»,  надо упорно стремиться в Англию.

Задача, как оказалось, не из простых. Однажды, по частному приглашению, мне это не удалось, так как я не была готова  к вопросам о нефиксированных доходах, желании остаться там навсегда, религиозных пристрастиях (уж не исламская ли фундаменталистка?!), и вообще, зачем мне сдалась эта Англия. В «отстойнике» посольства две растерянные подруги из провинции пожаловались на  то, что вежливый визовый офицер спросил,  не лесбиянки ли они. Прожив с сыном   в Москве больше недели и оставив там месячный профессорский оклад, заплатив за визу немалую сумму в дорогостоящей английской валюте, я получила отказ с какой-то невнятной формулировкой. Моя реакция была бурной, но недолгой. Через семь лет я без затруднений  получила ту самую вожделенную визу и посетила мечту своей юности, так как к тому времени за плечами было более десятка «Шенгенов» (надо отдать должное англичанам: если уж они доверяют, то до конца — виза была открыта на полгода).

Сухопутный путь в Англию невозможен без пересечения европейских границ. Переночевав во французском отеле Лилля, — небольшого города, который можно обойти за три предутренних  часа и который известен еще  из «Трех мушкетеров» (палач миледи из Лилля), — мы направились в Кале. Этот портовой городок, тем не менее, известен, как оплот мужества в период  вторжения англичан. Они владели Кале около двух столетий и были изгнаны в середине шестнадцатого века. К сожалению, не удалось посмотреть на групповую статую «Защитники Кале», о которой я узнала уже по возвращении, так как  паром до Дувра не ждал, и надо было переправляться через Ла Манш.
Вообще, речные и морские путешествия очень привлекательны, это я еще поняла по плаванию в северные страны на пяти паромах. Во-первых, притягивает сама вода с небесными просторами, встречным ветром и брызгами; во-вторых, на этих кораблях кого только не встретишь! На куске плавучего судна, как в Ноевом ковчеге, особенно остро чувствуется связь с  европейскими соседями и приходит осознание, что  ты — человек мира. Когда вдали показались светящиеся под солнцем меловые горы Дувра, стало понятно, что уже совсем близко исполнение  задуманного.

Программа предстояла насыщенной. Закрыть гештальты начальной школы было немудрено: Трафальгарская площадь с каменными львами, статуя  адмиралу Нельсону, Тауэрский мост, британский Парламент, Вестминстерское Аббатство, Биг Бен, Пикадилли, Собор Святого Павла — все как в путеводителе из топика, который мы сдавали в восьмом классе на экзамене по английскому языку. А дальше начались удачи, посланные «Богом путешественников». Чуть ли не впервые в истории открылся  Букингемский Дворец для посещения туристами — королева на месяц уехала в Шотландию. Было удивительно рассматривать ее корону, драгоценности и даже свадебное платье. Впечатление завершила смена караула у дворца.  Незабываемое зрелище!
Волнительным оказалось и посещение Парламента (его члены ушли на каникулы); при живом  воображении можно было представить заседание Палаты Лордов. От похода  в Тауэр я отказалась (так же, как через два года откажусь от Шильонского замка  в швейцарском  Монтре — не люблю темниц!), зато провела четыре часа в Британском музее. Египетские залы  великолепны, лучше — только в Каире (как остроумно заметил наш гид: «Самые знаменитые музеи — это собрание украденных экспонатов»).
Чтобы  совсем избавиться от  наваждения детства, пошла в музей восковых фигур мадам Тюссо. Комната ужасов, камера пыток, игрушечная  железная дорога с «сюрпризами» — все  прекрасно, но невовремя (эх, вернуться бы в прежние годы!). Впрочем, фотографии рядом с  восковыми фигурами  Битлов, королевы Елизаветы, Мерилин Монро, Элвиса Пресли и других знаменитостей получились неплохо. Неподалеку  располагался музей Шерлока Холмса со знаменитой статуей великого сыщика, что завершило детскую тематику.
Более поздние эстетические желания, возникшие в зрелом возрасте, были полностью удовлетворены в Национальной галерее. Я провела там более шести часов и не захлебнулась от притока эпикритических эмоций. Это было наслаждением. Вероятно, от полноты чувств обострилось   восприятие. Даже сейчас, по прошествии нескольких  лет,  явственно вижу залы Национальной галереи, расположение картин в них: Гейнсборо, Рейнолдс, Тернер, Констебль, зал любимого Ван Гога с его ксантофилическим оранжевым букетом ноготков… Гедонистическое удовольствие было вызвано еще и тем, что я основательно подготовилась к походу в музей и просто ждала  встречи с теми полотнами, о которых так много читала и иллюстрации которых  собирала в серии «Художественная галерея». Действительно, надо не только смотреть на картины, надо их видеть и этому обучаться.

Как психиатра, меня  заинтересовало то, что я  бы назвала «феноменом Тернера». Это пример того, насколько талант и способности автономны, интактны к внешним воздействиям и независимы от них. Уильям Тернер родился  в 1775 году и прожил 76 лет — немалый срок для того времени. Его мать страдала душевным расстройством и умерла в клинике для умалишенных. Мальчик с детства был крайне замкнут, с трудом разговаривал, плохо понимал речь окружающих, поздно освоил письмо и чтение — окружающие считали его «дурачком». То немногое, что он умел хорошо делать, это рисовать. Карьера художника  у него была головокружительной: в возрасте десяти лет он поступил в художественную школу, в пятнадцать лет он уже посещал Королевскую академию и выставил свою первую акварель, к двадцати двум годам  организовал свою первую выставку картин, написанных маслом, через пять лет был избран действительным членом Королевской академии, а через год и профессором. Росла его известность, а вместе с ней и благосостояние. Прожив  успешную жизнь, проявив до конца весь свой талант, Тернер вновь замкнулся, психологически одичал и  стал называть себя  чужим именем, вернувшись к тому, с чего начал.

В углу одного из залов Национальной галереи висит его картина — «Дождь, пар и скорость. Большая Западная железная дорога», написанная накануне семидесятилетия художника. Поразительно, в ней столько движения, сырости, свиста ветра, воя мчащегося паровоза! (Откуда такие  свежие, яростные  ощущения у старого человека? Только от таланта).
Лондон — это общепризнанный центр современного искусства, поэтому необходимо как минимум посетить галерею Тейт, что и было сделано. Современные инсталляции «цепляют», возбуждают и успокаивают одновременно, дают возможность абстрагироваться от суетной мелочности, но одновременно выделить  мелкую деталь бытия. Я люблю современное видение мира молодых бунтарей, от него кровь течет быстрее.
Один день в столице  Объединенного Королевства  стал «морским». Сам отель, в котором я провела четыре ночи, расположился в Докленде — бывшем лондонском порту (недорогой, но  приличный: на столике электрический чайник, кофе, чай, сахар, печенье — не по-западному  гостеприимно). Ранним утром, проехав под Темзой по знаменитому тоннелю, попадаем в  Гринвич, где когда-то было принято решение поместить нулевой меридиан. Трудно придумать лучшего символа путешествий, так как, встав  одной ногой по одну сторону от линии, а другой — по противоположную,  оказываешься  в двух частях света — «Восток- Запад». Конечно же, здесь и фото и сертификат (по 2 фунта), восторги и прочее, но главное — с высоты открывается замечательный вид, так как  здесь же располагается  Королевская  обсерватория.

Морскую тематику продолжил Морской музей — один из самых крупных музеев Европы. Особенно запомнилась инсталляция  «Титаника» — с фильмом, музыкой, качкой, иллюминатором и настоящими фрагментами корабля  погибшего судна. Речная прогулка на кораблике по Темзе завершила водную тему. Проплывая мимо современной «прибрежной» архитектуры, невольно приходишь к мысли, что плохой вкус и алчность наблюдаются не только у российских нуворишей, но и у умеренно-осторожных англичан. Стекло и бетон просто ужасны на фоне старины. (Неужели и в Петербурге обезобразят Васильевский  остров  мегаломаническим  новоделом?!).

Из развлечений — лишь прогулка по Сохо и  лондонским пабам, так как времени  катастрофически не хватало. В старейшей пивной   поры королевы Виктории (а именно с этой правительницы начинаются «легенды королевского дома») я просидела  пару часов — было любопытно наблюдать за англичанами. Они оказались довольно общительными и дружелюбными без какого-либо налета английской чопорности. А вот пиво проигрывает чешскому  и немецкому.
Лондон немыслим без своих парков. Пройдя десяток километров по живописному кварталу Сохо, наконец, успокаиваешься на искусственной траве одного из них (самые популярные — Гайд-парк  и  Риджент-парк). Тогда, в теплый августовский день ездили по своим дорожкам велосипедисты, валялись под раскидистыми деревьями влюбленные, забивали мячи футболисты, в отведенном им уголке горячо проповедовали ораторы, где-то вдали мелькали наездники на своих скакунах, неутомимо бегали люди всех возрастов. А ведь я еще не добралась до озера.

Весь следующий день заняла поездка в Виндзор с посещение летнего королевского дворца (хорошо, что  успели до пожара), прогулка в  Итон с осмотром престижного частного Итонского колледжа, в котором учились августейшие особы  и сын принцессы Дианы. Последним пунктом  программы значился замок Вильгельма Завоевателя  и Кентерберийское аббатство. Замок не осилила — высоко, далеко, да и выдохлась немного, а  для  аббатства  кураж еще остался. Все из-за  пресловутого «символа детства» — «Кентерберийских  рассказов» («Canterbury Tales»), по которым мне поставили на экзамене по английской литературе четыре балла (За что?! Несправедливо!).

Это — шутка, а если всерьез, то в Англию надо обязательно поехать, хотя бы, чтобы поучиться  ее консерватизму, позвонить из старой  телефонной будки красного цвета, покататься в первом в мире метро, поглазеть на прохожих из алых двухэтажных автобусов,
послушать  бой часов Биг Бена, осмотреть панораму города с высоты гигантского колеса обозрения на набережной Темзы.
Попасть в Британию трудно, расставаться еще труднее. Но, как поют «отечественные» Титамир и Лемох из старого состава «Кармен»: «London, good by!»