Первое знакомство с Испанией ограничилось Каталонией и побережьем Коста-Брава, что, является традиционным при посещении этой страны. За кадром остались Валенсия, Кастилия, Севилья, Галисия, Андалусия и другие провинции, каждая из которых настолько самобытна, что, по сути, является «страной в стране». Каталония невозможна без Каталонских Пиреней, которые сильно отличаются от элегических Альп своей необузданностью и крутым нравом (как и сами испанцы). Все дело в климате, он здесь яростный, а порой и просто засушливый. Палящее солнце позволяет путешественникам в летнюю пору добраться лишь до прибрежных мест, так как температура в августе поднимается до сорока градусов. Из-за жары деревья и кусты здесь «влагосберегающие», а потому очень красивые, с плотными глянцевыми листочками, массивными стволами.
Я прекрасно переношу жару, от нее у меня улучшается настроение, появляется нечто, похожее на эйфорию и азарт. Летний зной ассоциируется с праздником, как и у многих моих ровесников, которых любящие родители вывозили «на море». (Тогда, при социализме, была программа «счастливого детства», введенная Лениным-Сталиным и раскрученная Максимом Горьким. Дети должны были быть счастливы и здоровы, поэтому в любом «совковом» — не «элитарном»! — детском саду их зимой укладывали спать на верандах в спальных мешках, а летом устраивали отдых в пионерских лагерях; наиболее удачливым доставался «Артек» и «Орленок». Да, еще детей «заставляли» заниматься физкультурой и спортом, сдавать нормы ГТО, их «мучили» военно-патриотическими играми типа «Зарница»).
Жара в Испании не такая, как в Италии: она «подсушивает». Вероятно, поэтому у меня сложился свой образ типичного испанца средних лет: в меру высок, худощаво-жилист, смугловат, с гривой вороненых, откинутых назад волос, с пронзительным взглядом чуть выпуклых глаз, тонкими губами и крупным носом. Ба, да это же портрет Сальвадора Дали! Вот к его музею в Фигерасе мы и направились.
Знала, с чем встречусь, но все равно поразилась. «Мастер мистификаций» был верен себе до конца. Башня с огромными яйцами, куда он добровольно себя заточил после смерти любимой Галы; инсталляции, которые надо было рассматривать вблизи, издали, сбоку, и именно тогда они по-настоящему раскрывались; картины на всю стену, кадиллак со стоящей фигурой женщины, в общем, всего не опишешь. Фокусник, художественный иллюзионист, мистификатор — вот что приходит в голову при просмотре экспозиции, но искусно выполненные портреты Галы — уже старой, измученной, устало смотрящей на свой зеркальный двойник, — говорили о том, что за всей этой эпатажной шумихой и безудержной саморекламой стоит Мастер. Фантазия его безгранична, как подсознание, мастерство его неоспоримо.
Помню свой «первичный шок» при встрече с творчеством Дали. В середине семидесятых моя двоюродная сестра Леночка приехала вместе с мужем в отпуск из Нью-Йорка, где Игорь работал при ООН. С собой она везла глянцевые художественные альбомы, один из которых был посвящен Дали. Когда я впервые увидела подобное искусство под названием «сюрреализм», моему удивлению не было предела, (ведь до этого наше художественное воспитание ограничивалось картинами Левитана, Шишкина, Репина, жанровыми полотнами типа «Иван Грозный убивает своего сына» или «Допрос партизана»). Шок был даже посильнее, чем при первой встрече с импрессионистами, так как у тех главным элементом воздействия являлась «импрессия» — впечатление, а у Дали преобладала мысль. Да, его картины надо было домысливать. Выдвинутые на месте женских гениталий ящики, текущие часы, острая игла над спящей женщиной и еще много чего длинного, острого, неотвратимого — все это требовало новых знаний. Темной, невежественной оставаться не хотелось, поэтому пришлось подчитать Фрейда.
В этом здании (особняке, дворце, замке?) Дали родился, в нем же 23 января 1989 года умер. Утверждают, что его тело покоится там же, в каменном саркофаге. Для меня поразительной показалась судьба не самого художника (далекий непостижимый испанец!), а его русской жены Елены Дьяконовой — Галы. Как она подстроилась под сумасшедшие выходки гения (или подстроила его под себя)? Как, имея русские корни (в некоторых публикациях писали, что она татарка по имени Галия), эта женщина стала более сюрреалистичной, чем ее европейские единомышленники?! Впрочем, для того времени подобное казалось возможным, так как все русское было передовым — русский авангард двадцатых-тридцатых годов захватил изобразительное искусство, поэзию, театр.
За внешним хаосом музея Дали видится огромный труд, особенно когда это касается ювелирной экспозиции. Злые языки утверждали, что Гала наняла подмастерьев, которые выполняли большую часть работы, а сам Мастер лишь ставил свою подпись. Ничего не доказано, поэтому все толки относятся к досужим сплетням и подлым инсинуациям завистников. Думаю, их было немало.
Барселона
Печатаю это слово, а в ушах звучит голос Фредди Меркьюри: «Барселона-а-а!» — гимн олимпиаде девяностых. Не удивительно, что столице Каталонии посвящено страстное воззвание, так как крайне редко приморский город-порт становится крупным индустриальным, историческим, культурным и коммерческим центром. Барселона поражает своей грандиозностью. Она полна готики и модерна, состоит из узких улочек и широких магистралей; она традиционна и эклектична, вмещая в себя парки, фонтаны, дворцы, соборы, а также маленькие уютные кафе, либиринты Чайнатауна, аквариум, канатную дорогу, портовые рестораны и танцполы. Город так богат и разнообразен, что на беглый осмотр потребуется не меньше недели, а чтобы прочувствовать — уйдет вся жизнь.
У меня было всего четыре дня, да и те, поделенные между пляжным отдыхом на побережье Коста-Брава и экскурсиями в Барселону; соответственно и программа оказалась весьма скромной. Обзорная экскурсия возможна только на туристическом автобусе, без него — никуда, так как расстояния весьма значительные. Смотровая площадка, откуда видна вся столица Каталонии, открыла еще вид на море и Порт. Пыталась найти статую Колумба, от которой идет дорога в Старый Порт, но тщетно, нужен бинокль.
Внизу ждал мир Гауди. Сказать, что это самобытно, значит, не сказать ничего, потому что творения гениального архитектора просто потрясают. Саграда Фамилия, собор Святого семейства, похож на песочные сталлактиты, созданные природой или ребенком. Стометровые шпили врезаются в пронзительно-синее испанское небо, пытаясь добраться до солнца, которое повсюду, так как собор панорамный. Утверждают, что это метафорическое воплощение апостолов, но тогда почему их не двенадцать? Ответ прост — Антонио Гауди не успел, его жизни не хватило для воплощения задуманного. С тех пор прошло чуть ли не сто лет, а архитекторы по-прежнему «не успевают»; строят до сих пор, и это неспроста. (Может, длительное возведение соборов символизирует бесконечность, незавершенность времени? Кто знает…).
Другие неповторимые архитектурные творения мастера — это парк Гуэль и «плавающий дом». Дилетанты намекают на то, что парк создан «по мотивам» галлюцинаций, это не так. Если бы психические расстройства были столь яркими, радужно-наивными, напоминая «пряничные» города нашего детства, то люди охотно бы сходили с ума и не собирались лечиться. Впрочем, они иногда это делают с помощью галлюциногенов, но и в этих случаях «рай» не столь хорош.
И все же доля «психиатрии» в творчестве Гауди присутствует — это его знаменитый дом с плавающими контурами, похожий на психосенсорные расстройства, — дворец Гуэль. Попадая в него, удивляешься: вот уж действительно — дереализация! Необычно все, начиная с балконов, печных труб и даже дверей с дверными ручками. Обилие разнородного материала — дерева, керамики, металла, цветного стекла, мрамора — свидетельствует об эклектичном модерне, но и в данный стиль (по едкому определению его противников как «стиля выскочек») это уникальное произведение искусства не укладывается. И парк, и дворец были сделаны под заказ богатого судовладельца Эусебио Гуэль, который был столь же эксцентричен, как и выбранный им архитектор (еще молодым, Гауди привлек к себе внимание, создавая интерьер Королевской площади в виде кованых светильников).
Смерть Гауди была трагичной — он попал под колеса автотранспорта, некоторые усматривают в этом закономерный конец психически нездорового человека. Данное утверждение не только не профессионально, но и спекулятивно. Мастер прожил семьдесят четыре года, создав множество шедевров, которыми переполнена Барселона, и если бы не нелепая случайность, работал бы и дальше, невзирая на почтенный возраст (он так и делал — ночевал прямо в соборе!).
Самоуглубленность, рассеянность, незаинтересованность бытом часто являются патогномоничными чертами талантливых людей, погруженных в мир замыслов и проектов. Оригинальность, неординарность, порой эксцентричность — тоже характерные свойства этих людей. Можно ли назвать «обычными» непредсказуемого Ван Гога, большого ребенка Руссо, ранимого Модильяни, депрессивного Мунка, демонстративного Дали, яростного Пикассо? Психические отклонения некоторых из них доводили их до клиник, но эти же особенности лежали в основе их творчества. (Существует пословица: «Все, что не убивает, делает нас сильнее», я бы перефразировала ее на иной лад: «Все, что не доводит до безумия, делает нас талантливее»).
За четыре дня удалось немногое: прогуляться от площади Каталонии по пешеходной улице Рамблас до статуи Колумба, сходить в дельфинарий, посмотреть и послушать «поющие фонтаны», посетить музей Пабло Пикассо, что расположен на Ля Рибера. Возвращаясь в недорогой отель на самом берегу моря, давала себе зарок отдохнуть, но ночью испанское побережье превращалось в вертеп с оглушающей музыкой из ночных клубов, громким смехом, криками темпераментных жителей Каталонии. Тоже экзотика!
Отдельно — о местной кухне, она превосходна. Все острое, перченое, приправленное соусами, опять же, обилие свежих морепродуктов. С бокалом «пересушенного» сухого вина (его надо покупать) эти блюда создают неповторимый гастрономический букет. Поздно вечером, в том же ресторане, с вином белым смотришь на молодого испанца-красавца (высокий рост, вьющиеся ухоженные влажноватые волосы, клинышком бородка, томный обученный взгляд), следишь за его гордыми движениями в танце-фламенко и думаешь: «Боже мой, рождает же природа такие экземпляры!».