КАМБОДЖА

РУССКИЙ КАМБОДЖИЕЦ

      Аскар проснулся от крика сына в соседней комнате. Пробуждение было тревожным, впрочем, как и сон. Он привык к этому. Вначале пытался понять причину, но потом   смирился. Какой в этом толк? Младенец за хлипкой стеной «бунгало» не унимался – в такие минуты Аскар проклинал себя за слабость. Жил не тужил холостяком, был просто рожден для этой доли, и  все-таки  угораздило  стать отцом семейства. Ладно бы в России, где куча всяких льгот для истеричных мамаш, но нет – поехал заработать в Камбоджу и здесь обрюхатил  молодуху. Просил не рожать – заупрямилась, настояла на своем. Пусть теперь расхлебывает!

Дом, в котором он проживал, стоял на сваях, как у всех камбоджийцев. Только те хоронили под домами покойников, а он – свои мечты. Поначалу все шло хорошо. Агентство определило его, наполовину «азиата», в необжитый туризмом край на весьма неплохих условиях. Платили за жилье, питание, оплачивали суточные, интернет, телефон, транспорт, а когда он купил подержанную машину – бензин. Он отбивал деньги и на «горюче-смазочных материалах», предъявляя фальшивые талоны; и на проживании в отеле, сняв за гроши две комнаты; и на питании, столуясь у хозяина дома.  Турфирма была либо богатой и глупой, либо богатой и проницательной, коли ни разу за период затянувшейся командировки не предъявила ему свои претензии. Вероятно, там знали, что на других условиях в эту дыру никого не заманишь. В Камбодже он застрял на целых пять лет.

Аскар зарабатывал больше всех гидов – парней и девчонок из разных концов страны, многие из которых, как и он, имели восточно-азиатские корни. Он мог выбить из «автобусных туристов» сотню другую долларов – на себя и шофера, а потом спустить их на вечеринке. И это в стране, где большая семья жила на эти деньги целый месяц! В последний год средств стало катастрофически не хватать. Он обвинял во всем жену и ребенка, которые сжирали часть его заработка, оставляя совсем немного на увеселения. Без развлечений он не мог – так был устроен! Приглашал друзей и платил из «левых» за порошки  и таблетки. В Камбодже с «драгами» проблем не было – в любой аптеке можно купить  то, что приносило счастье и покой в этом несчастливом и беспокойном краю. Разные благотворительные фонды и «красные кресты» снабжали медикаментами горемычных кхмеров, заглаживая чувство вины за их давний кошмар.

Плач ребенка за стеной стал глуше, потом и вовсе затих. Пора вставать – впереди ждала очередная группа русских туристов. Он быстро вскочил, сделал три приседания и направился в туалет. Моча фосфоресцировала зеленоватым цветом. Это его встревожило — не хватало еще подхватить какую-нибудь заразу! Отражение в зеркале усилило тревогу: запавшие глазницы, тусклые белки глаз, выступающие скулы с натянутой пергаментной кожей. Что и говорить, выглядел он хреновато.

Жена позвала завтракать. Есть не хотелось. С трудом проглотив что-то из местной пищи и запив каким-то пойлом, он направился к выходу, хмуро кивнув благоверной. Действие таблеток закончилось, праздник превратился в будни, радость – в раздражение. По пути в отель он заехал к приятелю. В таком состоянии не заработаешь! Туристы – народ избалованный, их надо обхаживать и разводить на сочувствие. Приятель, едва взглянув на Аскара, протянул упаковку:

— Попробуй, сильный антидепрессант, вставляет получше твоих стимуляторов.

— Откуда он у тебя? — спросил  Аскар, рассматривая лекарство.

— Оттуда, — засмеялся приятель.- Новая  группа препаратов. Выписывается кхмерам с «посттравматическим синдромом». А еще раковым больным, -чтобы не мучились.

— Нет, антидепрессанты сразу не берут, а мне работать сегодня. Давай что-нибудь традиционное, быстрое.

— Как хочешь, — пожал плечами приятель, — только ты от них выглядишь как Кащей.

Свою группу он нашел в вестибюле отеля. Русских можно узнать сразу:  что бы не надели, как бы себя не вели, а глаза выдавали родственную душу с неизбывным чувством тоски и ожидания. Чего – загадка. Ладно, голубчики, хотите знать, что кто-то страдает больше вас, получите сполна, подумал Аскар. Таблетка начала действовать.

Всю поездку он болтал без умолку, внутренним хоботком прощупывая настроение туристов. Состав обычный: несколько зануд, которым ничего не нравилось; парочка умников, задававших бесконечные вопросы и не слушавших ответы; группа расслабленных хохмачей с заготовленными заранее остротами; несколько молодых пар, напоминавших заблудившихся овечек; кучка проблемных туристов – алкоголик «в развязке», синюшная от одышки сердечница и обморочная девочка-подросток (куда их занесло?).

На протяжении шести часов он вдохновенно рассказывал о Камбодже, подробно описывал местные обычаи и нравы,  а потом отвез туристов во вьетнамскую деревню, расположенную прямо на коричневой от глины реке. Там маленькие юркие человечки рождались, жили и умирали, уходя под воду, – их кладбища ежедневно затоплялись, чтобы вновь появиться как символ бессмертия.

Его соотечественники  много охали, но денег давали мало, и только картина беспросветной нищеты  заставила наиболее слабовольных раскошелиться. По пути в Ангкор, святыню Камбоджи и ее непроходящую валютную ценность, Аскар нажимал на историческое прошлое страны, в красках излагая зверства диктаторов, жуткие порядки, от которых вымерла четверть населения.

— «Красные кхмеры» — это дети от девяти до шестнадцати лет, — хорошо поставленным голосом говорил он заученный текст. – Маленьких камбоджийцев учили убивать мотыгами, ловко отсекать части тела. За десятерых убитых давали одну пулю. Между детьми возникло соревнование по числу пуль. Вначале за любую провинность людей расстреливали – за лишнюю чашку риса, уход с рисового поля, пусть даже по болезни. Существовал запрет на наслаждение  – наказывали за громкий смех, улыбки, радость.  Потом патронов стало не хватать, и детей приучили истреблять подручными средствами. Вожди были безумны, они заразили вирусом сумасшествия всю страну. Убийца скрывался в каждом ребенке, родственнике, соседе. В конце концов, в  стране начался голод, а с ним и каннибализм – невозможно жить на плошке риса!

Аскар перевел дух и покосился на сидящую рядом женщину. Она внимательно слушала страшную историю народа и внимательно смотрела вперед: в лобовом стекле автобуса мелькали камбоджийские хижины на высоких сваях, неопрятные автозаправки, утлые навесы, под которыми разместились обеденные столы для работников. Женщина поправила очки и что-то записала. Ее соседка снисходительно заметила:

— Зиля, все равно забудешь, хотя бы на отдыхе расслабься.

Женщина в ответ пробормотала: — Будет лучше, если мы останемся на «Вы».

Она повернулась к Аскару и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Психостимуляторы? Не увлекайтесь.

— Что, так заметно? – спросил  он шепотом.

— Да нет, — проронила туристка, — просто я психиатр, а еще работаю с наркологическими пациентами. И все-таки советую остановиться – вон какой худой, как камбоджиец из ваших рассказов.

Время пролетело быстро, правда сказать, в этом повинны были принятые таблетки. Группа вернулась с экскурсии по Ангкору и возбужденно обменивалась впечатлениями.

Чаевых он все-таки собрал, якобы, для немолодого водителя, у «которого семеро по лавкам». Женщина вышла первой, но почему-то замешкалась около кабины. Дождавшись, когда последний турист покинет автобус, она подошла к Аскару и спросила:

— Ваш шофер, он ведь примерно моего возраста? Жил в то время, о котором вы рассказывали? Как он выжил?

Аскар вздохнул и ответил:

—  Раз в неделю его семья готовила мясные блюда из убитых, которых было в избытке вокруг.