blackside

Несомненно, чтобы хоть сколько-нибудь познать страну, надо побывать вне курортной зоны, а Хайнань — это место отдыха как  самих китайцев, так и  приезжих. В основном, это русские с Дальнего Востока и Сибири, да еще немного жителей западной части России — за уральским камнем. Хайнань — приятное место, но искать там запредельных приключений не стоит: китайцы — народ строгий.

 

Из «Библиотеки психоаналитического рассказа»

БЛИЗНЯШКА

Я никогда еще не была так счастлива! Солнце пекло с самого утра. Дул легкий бриз. Водно-небесная лазурь аккуратной кромкой окаймляла песок, больше напоминавший муку, – так  белоснежно чист и мягок он был. Вдоль морской полосы, тихо тарахтя, разъезжали мотобайки с китайцами, а в вышине летали яркие воздушные змеи.

Меня переполняло торжество. Оно оказалось столь же насыщенным, как и окружающее пространство и почему-то было лилового цвета. Вытянувшись на лежаке, я не могла погасить ликующей улыбки. Старая китаянка, которая проходила мимо,  ответно улыбнулась своим беззубым ртом и помахала связкой жемчужных бус. Я засмеялась — безудержно и громко, выплескивая напряжение последних месяцев. Сбоку послышалось бормотанье:

— Такое бывает только в юности, потом куда-то исчезает.

Рядом в кресле сидела женщина неопределенного возраста — большие темные очки и надвинутая на лоб бейсболка скрывали лицо. Она что-то писала в блокноте, время от времени поднимая голову и обводя рассеянным взглядом пляжную суету.

— Вы что-то сказали?

Соседка наконец оторвалась от писанины и утвердительно кивнула головой.

— Я озвучивала свои мысли. Подобное ликование  присуще молодости. Хорошо помню, как это происходит: восходит солнце, и хочется лаять, виляя хвостом, как щенок, просто потому, что молода, полна сил и уверенности в своей  исключительности.

Я хмыкнула. Женщина была права  —  только солнце здесь не причем, а насчет щенячьего хвоста и вовсе мимо. По себе судит, наивная писака.

Сзади послышался шорох, подошла  моя мамуля. Вид у нее был встревоженный. Красивая, слов нет: тоненькая, как девочка, длинноногая, с льняными скандинавскими волосами и нежным лицом. Мы очень похожи, только с разницей в двадцать лет.

— Привет, — мой голос заставил ее вздрогнуть. — Я ушла из отеля пораньше, чтобы тебя не будить.

Она как-то жалко улыбнулась и произнесла глухим голосом:

— Я не спала, всю ночь пролежала. Мысли разные в голову лезли.

— Какие, если не секрет?

— Разные. Думала, как бы найти ту мерзавку, с которой твой отчим резвился эти полгода, посмотреть в ее подлые глаза.

— И все?

— Нет, доченька, о смерти думала — жить не хочется.

Неожиданно соседка подняла голову,  изучающе посмотрела на мамулю и кашлянула.

— Извините, — сказала она тихо, — не могу слушать суицидальные фразы, сразу же подключается привычка что-то предпринимать в спасательных целях.

Я с интересом откликнулась:

— Вы — психолог?

— Психиатр, хотя эта печальная тема у нас общая с психологами.

— О, мне знакомо общение с вами! Полгода опекали. — Я радостно улыбнулась своим воспоминаниям.

—  Случилась беда —  утонула ее сестра, — печально произнесла мамуля, после чего ее лицо  поплыло вниз. — Они были близнецами, Вера и Надежда. А мое имя – Любовь. Четырнадцать лет прошло, а все не могу избавиться от чувства вины.

— Не драматизируй, — заметила я — ты справилась, а вот папа не вынес, умер. Мужчины менее живучи и более уязвимы. Сломать их ничего не стоит.

Соседка по лежаку обеспокоенно взглянула в мою сторону. Я схватила надувной матрац и побежала к морю.

После смерти Верочки главной целью  родителей было отучить меня от страха воды. Якобы, избавление от него означало  освобождение от угнетающих воспоминаний. В результате я стала отличной спортсменкой. Лечение оказалось результативным, но довольные собой придурки-психологи, которым папа еще при жизни отстегнул кучу бабла, были не причем. Лежа посреди моря, я наслаждалась чувством, похожим на победу в соревнованиях, будто был сброшен тяготивший все эти годы груз, бремя данного когда-то обещания.

Прошло немало времени, прежде чем я вернулась к женщинам. Они о чем-то разговаривали. Мамуля медленно кивала головой на слова собеседницы.

— Может не стоит застревать на поисках соперницы, — тихим голосом  вопрошала соседка  (знакомые  психотерапевтические интонации!), на что следовал ответ: — Легко сказать! После того, как я случайно обнаружила видео с развороченной постелью, женским смехом и его мурлыкающим голосом, все мысли только об этом.

— Вы уверены, что это ваш муж?

— Его грассирующее рычанье ни с чем не перепутаешь. Оно усиливается в минуты удовольствия. Раньше мне это нравилось.

— Любовницу узнали? Может, подруга, компаньонша?

— В том-то и дело, что она лишь смеялась и что-то шептала! Понять невозможно. И потом, я избавилась от всех подруг, выкупила долю  прежней соучредительницы, переписала весь бизнес на супруга. Он действительно из семейства кошачьих. Лев!

Мне надоела роль слушательницы.

— Не все же ты на него переписала, валютный кредит на тебе!

— Это правда, — подавленно произнесла мамуля, — после десяти лет счастливого брака я сделала мужу подарок — дорогущий автомобиль. Свободных денег не было, все в деле, пришлось взять кредит.

— Хорошо хоть недвижимость перешла  мне, — буркнула я еле слышно, — иначе этот кошара все бы загреб. Совсем с ума сошла от любви — только и слышно: котик-котик! Вообще — то так называют сутенеров, а твой муженек — типичный альфонс. Глупый альфонс.

— Выходит, не такой уж и глупый, — со вздохом покачала  головой мамуля.- Оставил меня ни с чем. Я практически нищая, да еще с немалым кредитом. А подаренный автомобиль он ухитрился продать, ссылаясь на долги. Денег я не видела.

Она повернулась к соседке.

— После смерти дочки и мужа он четыре года меня обхаживал. Надюше  исполнилось уже десять, когда я согласилась выйти за него замуж. Последние годы были самыми счастливыми в моей жизни.

Нависла пауза. Лишь издали доносился шелест пальмовых ветел, шуршанье песка, плеск волн,  рокот байков, квакающие голоса китайцев и громкий  хохот русских туристов. Мне надоело слушать  «плач Ярославны», и я направилась к кучке китаянок. Сунув стодолларовую купюру,  забрала весь товар и обвесилась им с головы до пяток. «Селфи» получился замечательным. Инстаграм моментально отреагировал «лайками» на мой экзотический наряд, ровный загар и ослепительную улыбку.

Довольная, уселась в мягкое кресло, перебирая украшения.

— Как императрица из династии Мин, — послышался шепот, — что и говорить, хороша.

Я кивнула женщине, которая с улыбкой рассматривала мой необычный наряд.

— О чем пишите? — Мой тон был бодр и дружелюбен. — Отчет, диссертацию, письмо, доклад?

— Умная, — спокойно заметила женщина. — Это рассказы.

Я ухмыльнулась: — Папина генетика, только без слюней и соплей.

— Может, в вашем возрасте щенячий восторг не помешал бы?

— А почему вы решили, что нет восторга!

Собеседница легко вздохнула и сказала куда-то в сторону:

— Трудно исправить то, что приносит радость.

Из моря медленно шла моя мама: отрешенно-сосредоточенная, задумчиво-печальная, она посмотрела в нашу сторону. Но не увидела, повернулась назад, к морским просторам.

Возникла отчетливое ощущение, что она что-то для себя решила. На секунду стало  жаль ее. «Жалость — чушь», — произнесла я  слова  любимого героя. Легко встав, я побежала к отелю. В сумочке зазвонил сотовый.

— Здравствуй, дорогая, — донеслись грассирующие интонации  моего любовника.

— Привет, котик, — отозвалась я беззаботно.

— Как отдыхается?

— Замечательно, вот только мамуля о чем-то сильно призадумалась.

— Что делать, — вздохнули на другом конце, —  это — жизнь: кто-то печалится, кто-то радуется. Ты теперь богатая девочка. Я вернул тебе бизнес, он твой. Какой из меня бизнесмен!  Хватит и того, что накопил за годы брака. У тебя все получится, малышка. Я люблю тебя.

— А мамулю ты тоже любишь?

— Любил, — эхом отозвался мой отчим. — Жаль ее. А тебе? — В его тоне послышались нотки слабости.

— Нисколько. Она получила по заслугам.

— За что ты так?

— Помнишь тот день, когда утонула Верочка? Мы с ней возились на берегу, няня уснула в кресле. Сестренка сделала шаг в сторону и скрылась под водой. А вокруг никого. Я с плачем пошла искать маму. И нашла — в укромном местечке. Вы были как животные: ты рычал, она стонала, а в это время моя близняшка лежала под водой. Папа не вынес ее смерти — его съела совесть. А мамуле хоть бы что!

На другом конце вдруг резко замолчали.

— И давно ты задумала отомстить нам? — наконец устало произнес отчим.

— Сколько себя помню. Этим и жила. Я не только стала пловчихой, но и получила качественное юридическое образование. Был повод!

— Значит, ты меня никогда не любила, — все никак не мог поверить мой собеседник.

— Шутишь! Да после того,  как я вас увидела, кроме отвращения к мужчинам ничего не чувствую!  Вы не только убили мою сестру, но и покалечили мне жизнь. Сделали ее бессмысленной, но я нашла смысл. Правда, осталась маленькая, но существенная деталь.

Последняя фраза была весьма деловитой.

Когда я вернулась на пляж, то застала мамулю в несколько  другом настроении — она внимательно слушала свою новую знакомую и кивала головой. Психиатр, блин, сейчас все испортит!

Я позвала  ту, которая разлучила меня с близняшкой. Она помахала  рукой и направилась ко мне с каким-то новым выражением лица. Надежда, дошло до меня. Сейчас ее не станет – осталось совсем недолго.

И я медленно,  предвкушая  финал, пошла ей навстречу.