Приветствую всех, кто заглянул на мой сайт!
Шайдукова Лейла Казбековна – доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр, нарколог, детский психиатр, психотерапевт. Заслуженный врач Республики Татарстан.
Место работы - Казанский Государственный Медицинский Университет. Почему мой сайт называется “blackside” – в разделе “О себе”
Стихи Равиля Файзуллина
(Перевод с татарского М.Зарецкого, А.Руденко, М.Аввакумовой, Р.Бегишева)
ОСЕННИЙ ДОЖДЬ
Журавли улетают…
Безудержен плач облаков,
задетых горячими крыльями.
Рубрика: 
И ТАК БУДЕТ ВСЕГДА
ИЗ СБОРНИКА ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИХ РАССКАЗОВ «ПЕРЕВЕРТЫШИ»
И ТАК БУДЕТ ВСЕГДА
— Развод, — сказала беременная женщина, оглядываясь на мужа.
— Согласен, — спокойно ответил он. – Развод.
Шестилетний Максим с ужасом посмотрел на родителей.
(Когда его друг принес в детсад это слово, вся старшая группа взволнованно обсуждала, что бы оно могло означать. Артур, которого дети дразнили «Артур-гарнитур» за умопомрачительные костюмчики, которые ему покупали родители, выдвинул свою версию.
— Развод — это когда в огороде разводят капусту.
— Нет, — важным тоном возразил Вадик, толстый неунывающий бутуз. – Капуста — это доллары. Их не разводят, а рубят. Разводят кроликов. Это так и называется — «развод кроликов». Прочитать остальную часть записи »
Белая королева
«Библиотека психоаналитического рассказа»
Из сборника «Открывая матрешку» (часть III – «Ревность»)
Белая королева
(Рассказ первый)
― Мне пора, сурово произнес Дух Фредди. Его хозяин, от которого вскоре предстояло уйти, лежал на огромной кровати и чему-то улыбался. Было заметно, что ему стало лучше ― впавшие щеки порозовели, глаза заискрились прежним озорным блеском, исхудавшие руки умиротворенно лежали на многочисленных шелковых покрывалах. Дух Фредди знал ― это верный признак того, что ему пришло время собираться в дорогу (будто Судьба преподносит последний подарок, вселяя благостность и умиротворение перед тем, как закрыть за собой двери). Прочитать остальную часть записи »
Документалист
Обычно я просыпаюсь ближе к ленчу, но не сегодня. За окном едва высветилось серое марево мюнхенского утра, как что-то внутри меня шевельнулось, тревожно затрепетало и вырвалось наружу вместе с остатками сна. Тело противно ныло, губы обнесло белой пленкой, язык от сухости казался неживым и явно лишним предметом, голова раскалывалась – хотелось схватиться за волосы и отодрать скальп. Стало очевидно, что выпитое «вдогонку» было лишним. Что ж, погорячился.
В последнее время со мной это случалось все чаще. Во всем виновата Марта. Она разбила мне сердце и прошлась по осколкам своими видавшими виды кроссовками. О прощальном «крупном разговоре» лучше не вспоминать – стыдно. Плакал, умолял, обвинял, скандалил, валялся в ногах, обхватив ее колени, запер дверь и сел у выхода. Не помогло.
Через три часа истерики я догадался спросить: «Почему?». Она ответила просто: «Не мое». Я взорвался: «Пять лет было твое, а теперь прозрела?!». Марта монотонным бесцветным голосом забубнила: да, гениален, да, мастер своего дела, девки млеют от счастья, ну и живи с ними, а я устала, располнела, потеряла себя, растворилась в твоей неординарности и перестала покупать новые вещи; вот и кроссовки не меняла пять лет. Я воспрянул духом и живо возразил: если дело в тряпках, то скуплю тебе весь спортивный отдел – любимые безразмерные свитера, длинные вязаные шарфы, глупые шапочки как у гномов, объемные рюкзаки, кучу бесформенных штанов и кроссовки, горы кроссовок.
После такого горячего спича Марта разрыдалась и, неожиданно оттолкнув меня, ринулась к двери. Я отпустил ее — физически, но духовно эта полногрудая неуклюжая женщина меня разрушила. Так я прожил полгода в надежде вновь увидеть ее унылую физиономию. И вот что удивительно: раньше гулял направо и налево, меняя девок как диски в автомобильном дивиди, а сейчас охота отпала! Зачем изменять, если некому изменять?
Сверху послышались булькающие звуки – кто-то спускал в туалете воду. И мне пора, впереди ждет важная работа, Через сорок минут душа, мытья-бритья-обтирания, приема «антидота» никто бы не поверил, что имеет дело с незаконченным алкоголиком (от законченного его отличает лишь то, что он еще в движении, так сказать, в процессе). Тщательный подбор одежды завершил приготовления: кожаные мокасины цвета бордо, чуть светлее тоном элегантные брюки, мягкий джемпер, контрастная рубашка, которую способны купить лишь члены бундестага, дорогущий галстук и часы – штучный экземпляр, подарок компании за рекламную халтурку.
Вот в таком виде я заявлюсь к шефу, небрежно скажу о предстоящей встрече. Когда он услышит о том, что легенда кинодокументалистики согласилась дать интервью и показать свой скрытый от публики архив, тогда старый придурок простит все мои грехи. Все случилось так, как я предвидел. Шеф, увидев меня в стеклянном дверном проеме, нахмурил брови и покосился на галстук.
— Чего вырядился франтом? – первое, что спросил он. Я облегченно вздохнул, значит, пронесло – мой наряд изменил ход его восприятия и мышления.
— Есть важная работа, — как можно значительнее произнес я.
— Ты рискуешь потерять не только «важную» работу, но и вообще работу.
Черт, оказывается, не пронесло, но у меня был джокер.
— Через пару часов я беру интервью и лезу во все архивные щели одной очень известной дамы. – Сухость моего тона привела его в замешательство.
— Какой еще дамы?
Я назвал ее имя и со злорадством взглянул на его отвисшую челюсть. Так то.
— Она еще жива? Ну ладно, иди, и смотри не опоздай. Ты в последнее время стал немного … рассеянным. – Последнее слово далось ему с трудом.
Я зашел в монтажную. Как все изменилось за четверть века! Где металлические «консервы» с пленкой, огромные бобины аппаратов, устаревшие кинокамеры?! За одним из пультов я едва разглядел оператора. Он болтал со своим приятелем и пил пиво из банки.
Черт! Как пересохло во рту! Я явственно ощутил вкус прохладной жидкости, способной влить жизнь в мой обезвоженный организм.
— Отто, – окликнул старика. – У меня к тебе дело.
Он, не спеша, допил целительную влагу и, чуть пошатываясь, направился в мою сторону.
— Ты чего это вырядился? – повторил оператор фразу шефа.
— Иду на свидание. Ты мне нужен – для истории.
Вкратце пересказав идею фильма, я назвал адрес и время встречи.
— Будем пока снимать спонтанно, все подряд, потом выберем нужное. Она дала согласие на неограниченное число встреч. — Его глаза заблестели, пиво здесь было ни при чем. – Я поеду первым, ты же собирай все в кофры и следуй за мной, Подготовлю ее психологически на длительную изнурительную работу.
— Мальчик мой, — сказал старик покровительственным тоном, — я работаю оператором почти полвека и ни разу не видел, чтобы люди уставали от демонстрации самих себя. Поверь мне, для нее это не будет изнурительной обязанностью.
Дом, в котором жила «легенда», находился в часе езды, я поспел как раз вовремя. Дверь открыл озабоченного вида мужчина, на вид мой ровесник. Он знал о моем визите, из чего я понял, что это ее секретарь. Квартира была похожа на студию: длинный коридор, обвешанный черно-белыми фото, несколько безликих помещений с металлическими стальными шкафами (архив?!). Наконец, мы уперлись в комнату, в которой была слышна едва различимая музыка.
Я открыл дверь и остолбенел – это была спальня! На широкой кровати ко мне спиной сидела худенькая девушка и поправляла шапку пышных волос. От неожиданности я споткнулся и чуть было не упал. Девушка медленно повернула голову, кокетливо улыбнувшись уголками рта. На меня смотрела старая женщина – очень старая женщина. Она протянула руку и тепло сказала:
— Мое имя вы знаете, познакомьтесь с мужем.
«Секретарь» склонил голову: — Принесу кофе.
— Принеси, дружок, — послышался властно-снисходительный голос.- Вероятно, я все же не справился со своим лицом, потому что хозяйка дома засмеялась.
— Вижу, не ожидал, герр Миллер, думал, я давным-давно умерла.
— Ну что вы, вовсе нет! – Мой бурный протест казался почти натуральным.
— Я прощаю вам фальшь, это так естественно. Если бы встретилась с подобным у обычных людей, то тоже удивилась бы, но я – совсем другое дело. – На этот раз обращенный к ней кивок был более искренним.
— Мой избранник моложе меня на сорок лет. Он пришел еще совсем мальчиком – восторженный, преданный. Все целовал руки и умолял оставить. Я оставила – на двадцать пять лет. – Она задумчиво поправила пышные волосы (интересно, это парик?).- Муж, сын, помощник, секретарь, ученик, соавтор, подарок судьбы.
Последовал вздох, пауза, сзади послышался звон чашек, запахло свежесваренным кофе.
Я слегка развернулся и по-новому взглянул на того, кто отдал свою молодость на продолжение легенды. Не поднимая глаз, он сосредоточенно разливал кофе по чашкам. Казалось, мужчина ничего вокруг не замечает и витает где-то далеко, однако это впечатление было обманчивым – быстрый взгляд из-под ресниц свидетельствовал о полном неослабевающем внимании.
— Оставь нас, милый. Так о чем вы хотите поговорить?
В коридоре раздался звонок.
— Это оператор, — спохватился я, — быстро добрался.
Мы молча посидели несколько минут, я – в кресле, она – на краю супружеской постели.
Наконец, дверь распахнулась, показалась кинокамера, затем оператор, за ним осветитель.
— Заходите, места всем хватит, — послышался ласковый голос хозяйки. – Нужны еще две чашки для гостей.
После того, как кофейник дымящегося напитка был опустошен, свет налажен, макияж подправлен, я задал первый вопрос.
— Когда вы впервые захотели снимать?
Старуха откинулась и задумчиво произнесла:
— Еще девочкой. У папы была домашняя кинокамера, очень редкая и дорогая по тем временам. Впервые, увидев черно-белые прыгающие кадры, я поняла – мое. Уже будучи взрослой, попросила снять короткий фильм: море, скалы, восход солнца, юная невинная девушка в купальнике резвится на берегу, протягивая руки к небу. Девушкой была я сама, свет, дальние и ближние планы устанавливала тоже сама.
( «Прекрасная презентация, первый рекламный эротический ролик», — подумал я).
— Это было началом вашей карьеры?
— Да, получилось неплохо, во всяком случае, когда пленка случайно попала в домашний кинотеатр одному из лидеров третьего рейха, он воскликнул: «Вот какой должна быть здоровая немецкая девушка — истинная арийка!».
(« Интересно, какова цена этой «случайности»?).
— Но вы ведь не были «истинной арийкой»?
— Я – еврейка, но к тому времени, как это выяснилось, ничего уже не имело значения, так как был создан главный фильм моей жизни. Фильм, который меня поднял, а затем уничтожил.
— Как вам пришла идея создать прижизненный культ фашизму? Культ гениальный, а потому еще более ужасающий по своим последствиям?
— Вы не понимаете, никто не понимает, После войны мне вменили это в вину, осуждали, оградили полосой отчуждения и ненависти, а я лишь делала свою работу. Вот, посмотрите, какая разница между тем, как заснят первый съезд партии и тем, что было потом. Вначале – неудачные планы, неподходящий ракурс, плохая перспектива, небрежность и беспомощность, а потом – четкость, жесткость, выверенность, отточенность.
Глаза старухи заблестели, лицо переполнилось нежностью, на губах блуждала удовлетворенная улыбка. Я посмотрел на ее порозовевшую кожу, выступающую сквозь грим, прислушался к хрипловатому голосу с оттенком неподдельной страсти и обронил:
— Только не говорите, что не питали любви к объекту своих съемок.
Она перевела дух и ответила:
— И это я не раз слышала. О чем только не судачили: будто я являлась любовницей чуть ли не всех партийных бонз, ухитрялась дружить с их женами, часто посещала загородную резиденцию фюрера.
— Разве это не правда?
— Гостьей я, конечно, была, но любовницей…
Я брал интервью у сотен людей и научился отличать правду от лжи, поэтому после нарочито длительной паузы услышал то, что хотел услышать.
— Ну, во всяком случае, не всех, далеко не всех.
Еще будучи молодым неопытным стажером, я постиг одну истину – беседа не должна быть монотонной и однообразной. Для этого все средства хороши: например, «рваный ритм» интервьюирования, неожиданные обороты, острые вопросы, многозначительные паузы, которые порой убедительнее любых слов; проницательные или пронзительные взгляды, полуулыбки, эффектные жесты; очень действенен «лингвистический шок» с применением парадоксов, «перевертышей», смысловых перезагрузок, но больше всего я люблю прием «нонфинитности», недосказанности. Чтобы поддержать в ней былой накал, я вернулся к тому, с чего начал.
— Давайте, посмотрим по кадрам ваш знаменитый фильм, Хотелось бы узнать, как вы это сделали?
Старуха улыбнулась и с достоинством сказала:
— У меня все готово.
Мы молча смотрели черно-белые кадры, выученные наизусть операторами всей планеты и ставшие для них вершиной кинематографического искусства, как знаменитый «Броненосец».
— Стойте! – попросил я. — Вот крупный план, обзор со всех сторон – лицо, профиль, затылок, снова лицо.
— О, для достижения этого эффекта я построила круговые рельсы и поместила туда камеру.
— Ясно. А факельные шествия? Или вот эти кадры с высоты птичьего полета?
— Несколько камер на разных уровнях, а две – слева и справа от трибуны — спускались по вертикальным рельсам.
— Все равно непонятно, чем именно достигается такое воздействие? Прошло шестьдесят лет, а пропагандистский накал сохранился до сих пор!
— Это вдохновение, состояние, которое невозможно повторить.
Она смотрела на экран с пылающим лицом молодой женщины, перед которой вся жизнь и которую ждет большая любовь. Словно услышав мои мысли, она задумчиво произнесла:
— В моей жизни случилась большая любовь – к кинокамере и тем, кто стоит перед ней.
— И для вас неважно, что они были самыми большими злодеями всех эпох?
— Мы этого тогда не знали.
Я опять испытующе посмотрел ей в глаза и опять услышал в ответ:
— Если и знали, то не до конца.
— Все же объясните, почему, имея такие связи, вы не помогли ни одному из своих сородичей?
Она наклонила голову и вздохнула.
— Вопросы, вопросы…. Сколько лет мне будут задавать одни и те же вопросы? После войны меня объявили врагом Германии, отняли звания, почетные призы, заслуги. Как же вы не понимаете! То, что создано мной, из разряда гениальных творений, шедевров, уникальных произведений кинематографического искусства, а я, творец всего неповторимого в документалистике, тоже неповторима и не поддаюсь обычным стандартам. У таких, как я, нет национальности, вероисповедания и даже половой принадлежности. Мы принадлежим человечеству и все, что нами произведено, принадлежит ему. – Она взглянула на меня с ласковой укоризной и добавила: — Уверена, что сказанное мною вам кажется нескромным, но это тоже особенность таланта, который знает о себе больше, чем рядовой обыватель, и не стыдится этого.
Сзади послышался шум – в спальню вошла большая добродушная собака.
— Это наш сыночек, — засмеялась старуха, взглянув на мужа блестящими от возбуждения глазами. Он бегло улыбнулся и повел пса в коридор.
— Простите, можно задать последний вопрос? (Прием «нонфинитности» — он будет вполне уместен, или лучше «освежающий шок»!).
— Задавайте, но только последний на сегодня. Что-то я притомилась. Старушка!
— Скажите, почему вы нас принимаете рядом с супружеским ложе?
Она изумленно подняла брови, в глазах появилась дьявольщинка.
— А вы не догадываетесь?
Наклонившись, она прошептала то, что было слышно мне одному.
Возвращался я уже за полночь, много времени ушло на просмотр отснятого. Сероватый Мюнхен, столь неприглядный в ноябрьскую слякотную пору (слякоть не под ногами, а в воздухе) больше не раздражал. Город, с которым столько связано; город, породивший шедевр. Открыв дверь, я вошел в темную прихожую. Обычно, на этом месте я начинаю тосковать по Марте, но не сегодня. Перед глазами всплыл образ старухи, ее высокомерная усмешка, непокорный взгляд, в ушах звучала последняя фраза:
— А вы не догадываетесь? Я могу себе позволить то, что другим неподвластно, ведь я была избрана самим фюрером!
Милое поздравление Евгении Рахлин
Вы отразились в «ЗЕРКАЛЕ», мадам.
Я две пятёрки Вам за внешность дам.
За ум, за понимание оппонента
Десятку заслужили в комплиментах.
Как Вам к лицу «ЯНТАРНЫЕ те БУСЫ»!
Вы — женщина с изысканнейшим вкусом.
«ГЕФЕЛТЕ ФИШ», не губадью, на день рождения,
И от всего портала поздравления!
Поколение индиго
Безмолвная толпа детей переполняла небольшой зал с зеркальными стенами. Нарядные, модно одетые, любовно причёсанные, они ходили по замкнутому пространству комнаты, перемещаясь от одного объекта к другому по какому-то своему внутреннему плану. У одних были равнодушно-привлекательные лица, у других ― непроницаемые, третьи казались замкнутыми, но никто не выглядел ни испуганным, ни удручённым, ни радостным, ни даже взволнованным. В основном, это были мальчики-дошкольники, и только несколько маленьких девочек разбавляли их чисто мужское общество. Прочитать остальную часть записи »
Гефелте фиш
Из сборника «Открывая матрешку» ( часть2 — «В зеркале»)
Гефелте фиш
Ранним весенним утром Фаина Моисеевна стояла у окна и смотрела вслед удаляющейся молодежи – внучке Эмме, её старшему брату Лёве и их подружке, непоседливой и своенравной Зиле. Подростки шли гурьбой, о чем-то болтая, размахивая мешками со “второй обувью”, на ходу поправляя сползшие с плеч ранцы. Торопыга Зиля норовила забежать вперед, попеременно заглядывала в глаза то Лёве, то Эмме, и что-то быстро говорила. “Любит привлекать к себе внимание, – с неудовольствием отметила про себя Фаина Моисеевна, – “одним словом – выскочка». Но её внуки, похоже, так не считали – они оживленно кивали головой и смеялись в ответ на россказни “выскочки”. Прочитать остальную часть записи »
Кишен мерем тохас!
Ташкент плавился под лучами полуденного солнца. Редкие деревья совсем не давали тени, поэтому людей не улице почти не было. Окна и двери модных пятиэтажек, выстроенных сразу после землетрясения и являющихся гордостью города, были настежь распахнуты. Балконы нижних этажей обвивали ветви винограда, у подъездов примостились уютные лавочки под ещё молодыми чинарами, и по всем хрущёвкам бродили сквозняки, развевая летнюю духоту и разнося слова популярной песни: «Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать дечонок у друзей своих. Это так, но ты с Алёшкой несчастлива, несчастлива, а судьба связала вместе нас троих». Задушевную мелодию, многократно прокручиваемую на виниловых пластинках, перебивали бодрые голоса дикторов радио («КамАЗ ? всесоюзная молодёжная стройка ? собрал комсомольцев всей страны»), ликующие звуки социалистических гимнов («Надо, надо главное, ребята, жизнь хорошую прожить») сухие спортивные сводки («Мюнхенская олимпиада в самом разгаре. Очередной рекорд был установлен…»).
Диалоги
? Здравствуйте. Эмма Борисовна у Вас работает?
? Вообще-то, Эмма Борисовна наша хозяйка.
? Даже так! Как удачно, что я сразу её нашла.
? Она уехала. Обещала вскоре вернуться.
? Как жаль! Я её бывшая одноклассница.
Афоризмы от Гарри Маринского
Человек гораздо умнее, чем ему это надо для счастья.
Никому не поставить нас на колени! Мы лежали, и будем лежать!
Прошу послать меня на курсы повышения зарплаты.
Цель определяет калибр.
«Татарин не татарин» – «еврей не еврей»
Судьба «роковых» женщин прошлого кружит головы моим современницам (вероятно, и мне тоже). О них хочется читать, про них узнавать, им подражать. Это относится к ГАЛЕ — жене скандально известного художника Сальвадора Дали. Ее происхождение туманно, хотя официально она проходит как ЕЛЕНА ДЬЯКОНОВА (Ивановна, Дмитриевна?) — дочь чиновника, падчерица адвоката. Намекают, что отчество своего отчима. Дмитрия Гомберга, она взяла неслучайно. Якобы, она являлась его «тайной» дочерью. Маловероятно. В 70-ых, в газете «Вечерняя Казань», вышла в свет статья, в которой приводились данные изысканий: Гала, на самом деле, была татаркой по имени Галия — крещеной татаркой. И правда, глубоко посаженные глаза-черносливы, азиатские скулы, да еще эта нерусская куражность, бешеный темперамент. Почему-то я верю в эту версию.
Математика отношений от Марии Громовой
МАТЕМАТИКА РОМАНТИКИ
Умный мужчина+умная женщина=романтика
Умный мужчина+глупая женщина=роман
Глупый мужчина+умная женщина=брак
Глупый мужчина+глупая женщина=беременность
КОНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ НАРУШЕНИЙ ПОЛОРОЛЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ ЖЕНЩИН, ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮЩИХ АЛКОГОЛЕМ.
Опубликовано в журнале «Практическая медицина»,2012, №2, с.118-121.
КОНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ НАРУШЕНИЙ ПОЛОРОЛЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ ЖЕНЩИН, ЗЛОУПОТРЕБЛЯЮЩИХ АЛКОГОЛЕМ.
Шайдукова Л.К.
ГОУ ВПО КазГМУ Росздрава.
«Еврей не еврей» — «татарин не татарин».
Поиски своих корней привели к удивительному открытию: в 19 веке, в Казани, евреи, занимающиеся «предпринимательской деятельностью», а проще, купцы, брали татарские фамилии. Иногда они женились на татарках, ассимилировали, так как этот край славился своей толерантностью к торговцам. Объяснение простое: татары — торговая нация с соответствующей «торговой психологией» (не обманешь — не продашь). Они с пониманием относились к психологии евреев — слова «гешефт» и «файда» являются фетишем для обеих сторон. И правда, зачем все, если нет выгоды! И это не шутка, так как все упирается в механизм позитивного подкрепления. Прочитать остальную часть записи »
Афоризмы, ставшие народными
О ЖИЗНИ
Жизнь — это лучший подарок ко дню рождения.
Легкое отношение к жизни нередко приводит к тяжелым последствиям.
Если бы жизнь брала только свое, она бы долго не протянула. Прочитать остальную часть записи »
Дополнительные симптомы-маркеры раннего детского аутизма
ЖУРНАЛ «ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ» (2012,№1,с.55-58) Прочитать остальную часть записи »
Истерические депривационные манипуляции: истоки, феноменология, коррекция
ЖУРНАЛ « СОЦИАЛЬНАЯ И КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХИАТРИЯ» Прочитать остальную часть записи »